На страницу "СТАТЬИ И ПУБЛИКАЦИИ"

   НЕ ТОТ – ТОТ ВАГНЕР

Мишпоха №22 (“Семья” – 2006 г)
 

– Кого я вижу! Выдающегося… Известнейшего… Знаменитого… Называлась профессия администратора, дирижера, сантехника, и добавлялись имена или фамилии. Так приветствовал Генрих Матусович при встрече хороших знакомых, и в том взволнованном, искреннем приветствии слышались и радость, и его постоянная ирония.
Знакомясь, представлялся: «Композитор Вагнер. – И торопливо добавлял: – Но не совсем тот, о каком вы сейчас подумали».
О «том» Вагнере,Рихарде, написаны тома исследований и воспоминаний. Заслуживает доброго слова и наш Генрих, талантливый и скромный.

      Мы с ним никогда не сотрудничали: автором музыки к моим ранним спектаклям и фильмам был Евгений Глебов. Генрих Матусович не очень охотно писал песни, к созданию текстов которых имел когда-то охоту я. Но именно песня связала нас в 1999 году.

Интригующая справка
 

       Начав работу над музыкальным джазовым спектаклем «Вместе с песней Леонида Утесова», я решил найти некоторые драматургические «цепочки», которые связывали бы знаменитого корифея эстрады с Белоруссией. Нашлись три: наш пианист Аркадий Эскин какое-то время играл в известном джазовом оркестре; песней наших авторов И. Любана и А.?Русака «Бывайце здаровы!» («Будьте здоровы») Утесов завершал одну из программ; наш солист Виктор Вуячич на Всесоюзном конкурсе получил Первую премию из рук самого Леонида Осиповича, тот пришел за кулисы, поздравил певца из Белоруссии и посоветовал Виктору всегда иметь в репертуаре песню «Спасибо, сердце». Но мне хотелось найти что-нибудь еще…

       Перелистывая однажды комментарии к книге «Неизвестный Утесов», в фонографии наткнулся на фамилию композитора – Г. Вагнер. Подпись стояла: «Государственный джаз-оркестр РСФСР, 1945 г., «Студенческий вальс», текст Эдит Утесовой, исполнители Э. и Л. Утесовы». Я позвонил композитору, спросил про песню и услышал в ответ:
– Приветствую известнейшего режиссера…?– Этикет требовал выслушать, не перебивая, всю приветственную тираду, произнесенную с неизменным польским акцентом. А дальше – авторство песни было подтверждено; при встрече рассказана история ее появления в репертуаре первого мастера советской эстрады, а заодно – перевернуты трагические страницы судьбы Генриха Вагнера.

Спасительный восток
 

      Родился он в Жирардове, пригороде Варшавы, в окружении, как бы сказали теперь, творческой интеллигенции. Отец был известным в любительских кругах скрипачом, мать, как принято в приличных семьях, вела хозяйство, воспитывала детей. Склонного к музыке Генриха навещал учитель. И в 1938-м юноша поступил в консерваторию, в класс профессора Джевецкого, славящегося в Европе хорошей пианистической школой. (Через тридцать лет они встретятся в ялтинском санатории, и седой сгорбленный профессор узнает бывшего ученика, также уже немолодого.) Предвоенная Варшава была хоть и восточной, но все же – Европой; живущие там имели отношение к всемирным процессам в области искусства. Не этим ли объясняется отменная эрудиция будущего белорусского композитора? После окончания первого курса несколько студентов консерватории уехали на каникулы в летний лагерь, в восточные районы Польши. 1 сентября услышали по радио, что немцы начали войну. Генрих срочно позвонил домой – каким-то чудом связь еще работала. Родные сказали, что Варшаву бомбят, город горит, и заклинали ни в коем случае не возвращаться! Любимые голоса он слышал последний раз в жизни…

      Когда уже в 60-е годы он посетил родину, то возле отстроенной Варшавы без труда нашел свой Жирардув, домик по улице Электоральной. Но там жили чужие люди. Старая соседка узнала Генриха… С болью она рассказала, что вся семья Вагнеров – отец, мать, сестра?– была отправлена в Освенцим. Дымом взошли на небеса скромные трудолюбивые люди. И фотография родителей, которую Генрих взял с собой тогда, в 1939-м, выглядит сегодня необъяснимым чудом…

   

      Пережитым, может быть, и объясняется множество произведений на антивоенную тему: вокально-симфоническая поэма «Героям Бреста», опера «Тропою жизни» по «Волчьей стае» В. Быкова – с известным «Хором жителей сожженной деревни» (он и сейчас в репертуаре коллектива Виктора Ровды), хоровое – но без текста! – произведение «Вечно живые», музыка к фильму «Полонез Огиньского» – о судьбах детей в годы лихолетья.

      А четверо варшавян, студентов-музыкантов, уходя от войны, двигались на восток, навстречу Красной Армии. Кроме Вагнера, еще двое из них стали известными белорусскими композиторами – Лев Абелиевич и Эдди Тырманд, а четвертый, Мэтэк – московским. Это М. Вайнберг. Одно время работали под Барановичами на лесопилке… Однажды Генрих нашел в клубе старенькое пианино. Услышав его игру, начальник охраны направил Вагнера в Минск. Как похоже это на судьбу Петербуржского – автора музыки «Синего платочка», Ежи Бельзацкого – музыкального руководителя джаз-оркестра БССР, звезды того же знаменитого оркестра Эдди Рознера гитариста Луи Марковича.

«На краю дорог»
 

      Так будет называться написанная в 60-е песня Вагнера на слова Светланы Евсеевой.

      А пока молодого пианиста и трех его коллег, которые не имели никакого гражданства, одели, накормили, поселили в Минске, в интернате по улице Лодочной, зачислив доучиваться в Белорусскую консерваторию; Генриха – в класс профессора-пианиста Григория Ильича Шершевского. Молодой студент одновременно стал работать аккомпаниатором в филармонии – о, как скоро это поможет ему в жизни!

      Но не судьба была учиться: после года в стенах консерватории – снова война. Из пылающего Минска девятнадцатилетний пианист-недоучка пешком ушел на Москву.

«Родны дом я пакiнуў,
Пажарамi i бомбамi гнаны –
Хто сказаў, што мой горад загiнуў,
Што ён зруйнаваны?
 
– так напишет об этих событиях Аркадий Кулешов, с которым свяжет Вагнера в будущем творческое сотрудничество над телеоперой «Утро» по «Песне о славном походе», написанной Кулешовым.

      В Саратове сошлись артисты Московской и Белорусской филармоний. В Белорусской работал чудесный певец, баритон Николай Пигулевский, с которым Генрих подружился и связал творческую судьбу. Направились в Душанбе. Там артистов перетасовали с труппой Театра Сатиры, образовав 1-й Фронтовой театр, который состоял из нескольких бригад. Художественный руководитель вновь созданного театра уже известный артист Георгий Менглет предупредил Генриха:

– Как будете аккомпанировать? На передовой нет не то что рояля, даже пианино. Мы же его туда с собой не повезем.
– Дайте мне аккордеон и неделю времени, – заявил Вагнер.

      Через несколько дней он аккомпанировал артистам разных жанров – был еще и гибким «слухачом». Способности заметили, и его назначили руководителем музыкальной части Фронтового театра.

Котцик
 

      Это обращение аккомпаниатора – так он выговаривал ласковое слово «котик», «котенок» – запомнили все, кто с ним работал в военные годы. Безотказный и внимательный с друзьями, с девушками это был галантный кавалер… Вскинув на спину свой аккордеон, он подхватывал пакеты артисток с костюмами и реквизитом, обязательно приговаривая при этом с обаятельной улыбкой: – Разрешите помочь, котцик!

      При появлении женщин вскакивал, предлагая место в землянке, словно это был трон:
– Пожалуйста, котцик, садитесь!

      Ну, кто из наших мужчин мог бы похвастаться таким обхождением, и какое женское сердце не растает от такого галантного обхождения!

      Около талантливого музыканта, веселого обаятельного человека, собралась бригада белорусов, в которую вошли певцы Н. Пигулевский, Л. Александровская, цимбалисты И.?Жинович, М. Буркович.

      «Котцик Вагнер», как его, всеобщего любимца, звали в театре, выступал как аккомпаниатор и солист-аккордеонист перед известными военными, которым в будущем уготовано было стать маршалами Победы: Г. Жуковым, И. Коневым, К. Рокоссовским.

      До конца жизни каждое 9 мая Генрих Вагнер звонил в Москву Георгию Менглету: поздравлял соратника по Фронтовому театру с Днем Победы. Когда же артист проводил в Минской филармонии свою творческую встречу, то почетными зрителями были члены семьи Вагнеров; а после еще долго, до утра, сидели в гостеприимном доме белорусского композитора и, как говорится, «бойцы вспоминали минувшие дни».

      В те же военные годы начал «котцик Вагнер» писать музыку и время от времени включать ее в концерты.


   

Озорная мелодия
 

      В начале 1945 года в Душанбе пересеклись фронтовые пути белорусской концертной бригады и популярного, особенно после фильма «Веселые ребята», джаз-оркестра под управлением Леонида Утесова, которому также хватило выступлений перед бойцами на передовой, когда в глиссандо тромбонов врывалось «глиссандо» пикирующих фашистских бомбардировщиков.

      Генрих пришел к Леониду Осиповичу с нотами своих песенок: играл, напевал мелодии – слов же не было. Утесов отобрал из них две – в репертуар дочки… Перебирая фото молодого Вагнера, можно представить, каким он предстал перед мэтром эстрады: чуб жестких смоляных волос, густые черные брови, грустные глаза, нисходящая ироничная улыбка и удивительный для русского уха, не уничтоженный годами польский акцент – Генрих Матусович в самые последние годы жизни, вспоминают близкие, будучи в беспамятстве, заговорил по-польски…

      Так чем же в 1945 году скромный, даже без текста, вальс молодого неизвестного Генриха Вагнера так привлек великого открывателя новых имен Утесова? Маэстро предчувствовал, что военное лихолетье прошло, его суровые «Одессит Мишка», «О чем грустишь, товарищ моряк?», «Партизанская борода», «Бей врага, где ни напал», «Темная ночь» остались одним воспоминанием о войне и скоро будут восприниматься как ретро – люди устали страдать, лить слезы, горевать. Приближалось другое время. Первая послевоенная весна потребовала новых песен: светлых, мирных; вместо «неразлучного своего автомата» песенный герой должен держать в руках цветы, учебник, баранку автомобиля, ладонь ребенка. Вот тут мажорный вальс неофита и был как раз!

      Как и все аккомпанементы песен в исполнении Эдит Леонидовны, этот также был легким, прозрачным, почти без «тутти» медных инструментов. Музыкальным руководителем оркестра был в то время Аркадий Островский – в будущем популярный композитор, и аранжировка «Студенческого вальса» была сделана скорее всего им же, так же, как и другой спокойной песни Вагнера для певицы, «Колыбельная».

      9 мая 1945 года, в День Победы, на площади Большого театра в Москве состоялся праздничный концерт, в котором выступал и джаз-оркестр Леонида Утесова с программой «Салют Победы». Нет подтверждений, но не может быть, чтобы в тот день не исполнили бы отец с дочерью вальс будущего классика белорусской музыки! Тем более, что осталась – снова же каким-то чудом! – программка концерта, который вскоре дал оркестр на открытой летней площадке Зеленого театра в парке Центрального дома Красной Армии. Там пятым номером второго отделения значится тот самый «Студенческий вальс» Генриха Вагнера на слова Утесова (в справочнике автором значится Эдит, в программке – сам отец). Гастролируя в послевоенные годы в Минске, Леонид Утесов не пропускал дом Вагнеров. В один из приездов презентовал Генриху Матусовичу свою книгу с автографом, предлагал писать ему новые песни.

      Но слава композитора-песенника Вагнера не прельщала.


На новой родине
 

      Едва Минск был освобожден от фашистов, как белорусские артисты отправились из «эвакуационного рая» домой. По дороге, где-то под Омском, на полном ходу поезда был отцеплен один вагон, в крушении погибли жена артиста Глеба Глебова, жена скульптора Заира Азгура?– характерная артистка купаловского театра, артист того же театра Алексеенко. Уцелевшие сошлись во мнении: диверсия.

      В полностью разбомбленном Минске удобных мест для размещения приехавших было всего два: задняя часть Оперного театра и так называемый 2-й Советский отель – двухэтажный дом на теперешней Комсомольской улице. Тут размещался во время гастролей в Минске рознеровский джаз-оркестр БССР, тут же поселились и артисты филармонии.

      Вагнер в третий раз начал учебу в консерватории, на этот раз удачно. Занимался у того же профессора Шершевского (каждое 1 января, до самой смерти учителя, поздравлял того с Новым годом). Спал студент-переросток в учебном классе под роялем: проснувшись, шел в уборную помыться, потом возвращался в свой же класс, но уже с целью обучения. Закончив в 1948-м фортепианный факультет, сразу же поступил на композиторский – к великому наставнику почти всех известных белорусских композиторов Анатолию Васильевичу Богатыреву. В 1954 году подтвердил диплом «Молодежной сюитой» – светлым мажорным произведением. Дирижировал оркестром сам Виктор Павлович Дубровский – великий маэстро за слабые произведения не брался.


«Все смотришь пареньком с фотокарточек»
 

      Строчка из лирической песни Вагнера… Тяга к искусству часто приводила бесприютного композитора в театр. На сцене Купаловского он заметил красивую артистку, узнал от своей знакомой артистки Стефании Станюты, что мать Татьяны – артистка Лидия Ржецкая, ее отчим – артист Леонид Рахленко. Станюта познакомила Генриха с Таней, и родилась семья; вскоре в доме зазвучали детские голоса – Юрия и Галины (музыкант, в прошлом руководитель Оперного театра). Татьяна Михайловна долгие годы была главным режиссером детских передач на радио.

      Когда жизненные неурядицы успокоились, начался у Генриха Матусовича самый плодотворный период творчества: опера «Тропою жизни», балеты «Подставная невеста», «Свет и тени», «После бала» (два последних и опера шли в Москве на сцене Большого театра), музыка к спектаклям и фильмам, оратория и – изредка – песни; выступления в качестве солиста с симфоническим оркестром – исполнял, как и великий Рахманинов, свои фортепианные концерты. Более трех десятилетий вел он класс фортепиано в Белорусском государственном педагогическом университете им. М.?Танка, стал там профессором. Сегодня благодарное учебное заведение организовало конкурс исполнителей имени Генриха Вагнера.

      Результаты работы вызывали у композитора хорошее настроение, в котором рождались смешные и по-актерски исполненные им в своем кругу шаржи на коллег по цеху: Аладова, Богатырева, Лученка. При встречах обязательно «угощал» знакомых свежим анекдотом – много ездил и попутно собирал их в разных регионах СССР.

      Кроме таланта, отличительной чертой была самоирония – качество, присущее только мудрым и скромным людям. Вот как он относился к себе:
– Посмотрите на афишу нашего Большого театра: «Опера «Лоэнгрин», музыка Вагнера. А дальше: балет «После бала», музыка заслуженного деятеля культуры Беларуси Вагнера». Этим званием меня отметили, чтобы люди Генриха не перепутали с Рихардом.

      В композиторском окружении так, юмористически, воспринимал события еще только Глебов. Они оба как члены комиссии Министерства культуры по поиску новых произведений закупили первую, неточную аранжировку композитора-баяниста Ивана Кузнецова. И Вагнер с Глебовым на полном серьезе обсуждают вслух:
– Ну, Ваня – он крупный симфонист, у-у
! – А как гармонично сочетаются виолончели с флейтой-пикалло, у-у!

      И оба кисли со смеху. Имели право так относиться, так как они были самые трудолюбивые, самые образованные и высокопрофессиональные творцы в Белорусском союзе композиторов. Это не могло не вызывать между ними соперничества. Как-то само собой получилось, что часть членов Союза поддерживала Глебова, другая часть считала лидером Вагнера. Разделение Союза, существование «группировок»?– какой это через много лет кажется мелочью! Умерли один за одним в 2000-м, похоронены рядом на Восточном кладбище…

      Не все, конечно, было так безоблачно: в глубине души переживал Генрих, что с приходом в Большой театр нового руководства был снят с репертуара его балет «После бала», которым он очень гордился.


Сюжетная увертка драматурга-жизни
 

      Какой пресной казалась бы нам действительность, если бы не жизненные сюжетные неурядицы!.. У матери Генриха было две сестры, у отца – брат. Из буржуазной Польши можно было ехать куда угодно. Вот незамужние сестры и отправились на каникулы во Францию. А тут – Гитлер бомбит Варшаву, обратного пути нет. Ева и Берта остались во Франции; после войны вышли замуж, родили детей и стали бабушками. Поиск ими уцелевших в Польше родственников ничего не дал.

      В 1966 году на празднование 1000-летия Польского Панства был приглашен в город Кельцы Генрих Вагнер. Там исполняли его произведение «Симфоническая сюита». Утром местная газета опубликовала отчет о концерте, где упоминалась фамилия белорусского композитора.

      А дальше – столько чудесных, как бы драматургически подстроенных совпадений: газета случайно попала в руки парижанина, которого почему-то занесло в тот день в Кельцы, он владеет польским языком, знает в Париже пожилых женщин, и?– случайно!?– их девичья фамилия Вагнер; он не поленился позвонить в редакцию; там его отправили к корреспонденту, который писал про вчерашний концерт; тот?– все случайно!?– оказался на месте, о Генрихе Вагнере ничего не знал, но сказал, что тот еще, кажется, не уехал в Минск, и дал телефон отеля; парижанин позвонил Генриху Матусовичу, и тот взволнованно подтвердил, что Ева и Берта – его тетки. Парижанин примчался в отель. Вагнер паковал чемодан, чтобы ехать на вокзал. Случайно парижанин помнил телефон одной из теток; волнуясь, набрали номер… Тетя случайно была дома. Тут же выяснилось, что в Канаде живет брат отца.

      Тяжело представить, но выезд за границу, да еще и в капиталистическую страну, в Париж, да по личному приглашению, был в то время просто невозможен. Помог секретарь ЦК Сергей Притыцкий – «светлый человек», как называет его Татьяна Михайловна. Можно представить, как встретились родные, которые не виделись 27 лет и даже не были уверены в существовании друг друга!

      Когда французские родственники прибыли в Минск с ответным визитом, Генриху было чем гордиться: в Большом театре шли два его балета, в концертах исполнялись симфонические произведения Вагнера.

      Теперь встречные визиты осуществляются часто.


Произведение, услышанное автором через 54 года
 

      Премьера спектакля «Вместе с песней Леонида Утесова» состоялась в театре музкомедии 9 марта 1999 года. Мы не подбирали специально дату, но – совпадение: ровно 70 лет назад состоялось первое выступление утесовского джазового коллектива. Может, поэтому судьба нашего спектакля была долгой и счастливой: 8?аншлагов, участие в «Золотом шлягере-99».

      Генриха Матусовича привезли на премьеру, посадили на почетное место в зале. Прошло первое отделение, оно включало довоенные песни и песни военных лет. Во 2-м отделении при разговоре о послевоенной деятельности знаменитого оркестра ведущий Валерий Анисенко объявил:
– Весной 45-го молодой, красивый, никому не известный композитор принес Утесову песню. Сегодня, по прошествии более полувека, такой же молодой, такой же красивый Народный артист Беларуси, лауреат Государственной премии композитор Генрих Вагнер – в зале. Он впервые за эти годы услышит свою песню, сочиненную в молодости.

      Луч света направился на Генриха Матусовича. Он поднялся. Предупрежденный обо всем оператор развернул камеру на взволнованного композитора.
– К моей мелодии Эдит Леонидовна там же написала текст. И я же ей аккомпанировал в нескольких концертах, пока писалась аранжировка, переписывались ноты и оркестр разучивал аккомпанемент. Пела она вместе с отцом, потом «Студенческий вальс» записали на грампластинку в Москве. Я не знал, что нашли запись, что возобновили, – Генрих Матусович поклонился залу, сел; стал напряженно ждать.

      Музыкальный руководитель программы дирижер Петр Вандиловский взмахнул палочкой. На сцену буквально выпорхнула в легком платье Алена Сало; после предыдущего номера она как-то успела сменить прическу – сделала что-то пышное, юношеское, повязанное лентой.

Мне неделя остается –
Ах, как холодно в груди,
Сердце бьется, нос трясется,
Сердце бьется, нос трясется –
Ведь экзамен впереди!

      И так не хочется девчушке весной корпеть над учебниками. И тут еще, отложив кларнет, пригласил ее на танец музыкант, и закружилась молодая пара в быстром вальсе! С жалостью покидает она парня:

Нет печальней песни этой –
Продолжать ее нет сил:
Как Ромео и Джульетту,
Как Ромео и Джульетту,
Нас экзамен разлучил!

      Просматриваю с грустью видеозапись: на послепремьерном банкете Вагнер веселый, обаятельный, разговорчивый – год с небольшим оставался до смерти, – вспоминает жизнь в эвакуации, то, что было связано с его возрожденной песней:
– Кинорежиссер Юткевич Сергей – с палочкой – ходил по Душанбе, был постановщиком утесовской программы. Автором многих песен был Анатолий Лепин. Через десять лет станут шлягерами его песни из фильма «Карнавальная ночь». А художником?– Николай Акимов, сценограф и режиссер. Были там, в эвакуации, и актрисы его Ленинградского театра комедии Софья Юнгер и Ирина Зарубина?– этой я аккомпанировал в концертах…

      Неожиданно Вагнер целует руку Алене Сало, обнимает дирижера Петра Вандиловского; растроганно поднимает бокал.
– Не имел той записи, не осталось нот – вообще этот «Студенческий вальс» забылся.
– Подошел ко мне:?
– Надеюсь, известный режиссер отжалеет бедному композитору ноты его произведения?.. А кто аранжировал? Владимир Ткаченко? Тот, из «Песняров»? Чудесно сделано – с уважением к авторскому оригиналу!
– Генрих Матусович, расскажите про Утесова!.. Тише, господа! Слушаем классика.
– Леонид Осипович – скромнейший из скромных, отзывчивый человек, обаятельный, веселый и очень эрудированный. Представьте: у него было много книг?– это даже в эвакуации!.. Мы встречались почти каждый день, я бывал у него на репетициях. А позже, в Минске, он презентовал мне свою книгу с посвящением – храню, на следующий концерт принесу.

Hosted by uCoz